Николай Полухин: «Обвинения российским спортсменам написаны в прямом смысле по одному шаблону — Александра Зубкова. Есть подтверждение»

—  Николай, для вас это известие стало полной неожиданностью?

  — Конечно, нет. Разбирательства длятся уже не  один год. Причём первое письмо с  перечнем обвинений мне пришло 31  декабря 2022 года. Такой вот подарок на  праздник получил.

—  То  есть, ещё тогда Вас обвинили в  том, что допинг-пробы были подменены?

  — Не  только. Обвинения были по  4-м пунктам: применение, хранение, подмена, а  также вхождение в  госструктуру, которая была ответственна за  якобы подмену пробирок. Да  и  вообще пробирки-то эти изначально были не  главным обвинением.

—  А  какое было?

  — Применение предуктала. Именно поэтому я  сам инициировал заседание трибунала IPC по  данному вопросу. И  смог доказать, что в  то  время действовал исключительно в  рамках правил. Препарат принимал вне соревнований. Тогда это официально разрешалось. Трибунал с  этим согласился, и  я  доказал свою невиновность. Но  после этого на  первый план в  обвинении были выдвинуты «поцарапанные пробирки».

—  Обратили внимание на  строки в  пресс-релизе «судебно-медицинский анализ флакона с  образцами показал царапины и  отметины, а  также следы зубов с  остатками мочи, которые могли быть вызваны только тем, что кто-то закрыл, затем снова открыл, а  затем снова закрыл флакон с  образцами»? Это что за  крокодил-поклонник уринотерапии был задействован?

  — Самому интересно. Самое-то не  смешное, что это мне почему-то нужно было доказывать свою непричастность ко  всем этим гастрономическим манипуляциям с  пробирками и  зубами. Мне нужно было доказывать невиновность. А  не  наоборот, как принято в  судебной системе, обвинителям приводить доказательства того, что я  к  этому действительно причастен. Понимаете? Никакого намёка на  презумпцию невиновности.

—  Давайте вернёмся к  пресс-релизу, который выложил IPC. Свою точку зрения они описывают так: пробирки, которые были повреждены этими зловещими зубами, вскрыли для повторной проверки в  2018 году. И  анализ показал, что состав мочи изменился по  сравнению с  тем, что был проведён сочинской лабораторией в  2014 году. При этом, ДНК и  в  2014, и  в  2018 соответствует Вашей. То  есть, грубо говоря, Вас обвиняют в  том, что «подменённый» биоматериал действительно Ваш, а  значит, и  «подменили» его с  Вашего ведома.

  — Мы  настаивали, что этого не  могло случиться априори. Все протоколы подписаны, и  после этого спортсмен просто не  видит свои пробы. И  не  знает, где они и  что с  ними. И  царапины от  каких-то там предметов и  зубов оставил уж  точно не  спортсмен. С  нами в  этом соглашались, и  давили тогда на  обвинения в  употреблении предуктала. Но  когда мы  доказали, что препарат принимался полностью в  рамках правил, вот тогда акцент и  сместился в  сторону погрызенных кем-то пробирок. Как будто вердикт уже заочно был вынесен, приговор подписан. Нужен было только найти повод. На  трибунале мы  приводили в  качестве доказательства исследования нашего доктора химических наук. С  их  стороны, Международного паралимпийского комитета, тоже был доктор химических наук. Так вот все доводы нашего специалиста вообще не  были учтены. А  её  исследования доказывали, что методики определения препаратов в  каждой лаборатории WADA на  тот момент были свои. И  расхождение могло случиться в  том числе и  по  этой причине. Но  во  внимание этот доказанный нами факт брать не  стали. Вообще, сложно что-то сделать, когда понимаешь, что ты  заочно уже приговорён.

—  Почему сделали вывод, что всё было решено заранее?

  — А  тут всё просто. В  августе мне прислали вердикт трибунала IPC. А  там в  одной строчке прописана не  моя фамилия, а  Александра Зубкова, бобслеиста. Понимаете? Это просто шаблон обвинительного приговора, в  котором одну фамилию меняют на  другую. Ну, вот в  одной строчке, видимо, забыли поменять.

—  Вердикт трибунала  — дисквалификация и  лишение медалей в  индивидаульных дисциплинах парабиатлона?

  — Да. Но  и  это ещё может быть не  окончательный вердикт. Дело в  том, что в  октябре я  подал заявление на  апелляцию в  CAS. За  что, кстати, отдал 1000 швейцарских франков. Но  сам процесс, связанный с  апелляцией, для меня оказался непозволительной роскошью. Это стоит 46000 швейцарских франков. Как мне объяснили, сама структура CAS создана именно для олимпийцев. А  паралимпийцы  — за  скобками, для них всё платно. Я, конечно, попробовал найти деньги. Друзья помогли, сестра в  Германии. Но  нужную сумму собрать не  удалось. Пришлось отзывать заявление. И  с  этого момента руки у  моих оппонентов оказались развязаны. Сейчас читаю о  себе, что якобы я  отказался от  арбитража не  потому, что не  располагаю нужной суммой (хотя предоставил все справки и  выписки с  банковских счетов, подтверждающие, что нет у  меня таких денег), а  потому что «частично признал свою вину». Опять  же налицо полнейшая подмена понятий. Как я  уже выше говорил, вину-то я  как раз не  признавал. Я  признал факт употребления препарата. Но  употребления на  полностью законных, разрешённых основаниях.

—  И  что теперь?

  — Сейчас вообще могу ожидать чего угодно. Самый худший вариант  — по  совокупности обвинений пожизненная дисквалификация. Причём, вообще в  любой спортивной деятельности. А  у  меня два высших образования: тренерское и  в  сфере спортивного менеджмента. Я  по  итогу могу остаться вообще ни  с  чем.

—  То  есть, могут лишить не  только этих трёх медалей в  индивидуальных дисциплинах Паралимпиады в  Сочи, а  вообще  — всех?

  — Почему нет? Не  удивлюсь. Особенно если вспомнить Паралимпиаду в  Пекине. Почему-то там ко  мне никаких претензий не  было. Хотя, как выяснилось, повторный анализ тех самых «надкусанных» проб был произведён ещё в  2018 году. Да и  в  Пекине мы  трижды сдавали тест на  Ковид, и  трижды  — допинг-пробы. И  каждая из  этих проб должна была показать отрицательный результат. Я  тоже всё это сдал, и  три дня, что мы  тогда провели в  Пекине, был с  командой. И  никого моя персона не  смущала. А  весь этот процесс преследования начался именно в  конце 2022 года. Хотя понятно, что всё это  — продолжение той западной спортивной аферы века, которая началась с  бегства Родченкова и  докладов Макларена. И  продолжается по  сей день. Уже 11 лет. Я  это так вижу.

—  Но  ведь сейчас всё больше разговоров о  том, что мы  можем вернуться на  международную арену.

  — В  том-то и  дело, что вернуться  — куда? Туда, где опять придётся полностью играть на  чужой территории по  чужим правилам? А  где гарантия, что все награды, которые наши спортсмены завоюют после возвращения, опять в  любой момент не  отберут? Причём, не  просто отберут награды, а  вообще перечеркнут всю жизнь. Снова подведут всю доказательную базу под заранее вынесенный приговор.

—  Медали всё ещё у  Вас? Есть какая-то возможность оставить их? Не  приедут  же они ломать Вам дверь.

—  А  им и  не  надо. Просто пропишут в  дорожной карте по  возвращению россиян на  международную арену требование по  обязательному возвращению наград, и  наши функционеры просто вынуждены будут это требование выполнить. Получается, снова пойти на  второй круг этой международной аферы. Может быть, когда-то её  и  рассекретят, обнародуют все факты. И  вот тогда начнётся обратный процесс. Но  когда это будет  — конечно, не  могу сказать.

Автор: Антон Скрипец